«Мы только творим, а название придумывают искусствоведы...»

В дни проведения выставки АРТ-Пермь 2009 Пермь посетили гуру в области этнофутуризма, зачинатели и прородители этого искусства, известные всему миру художники Юрий Лисовский, Павел Микушев и Сергей Орлов.

С художниками беседовала наш корреспондент, Тина Каррель:

- Как Вы считаете, насколько востребовано искусство этнофутуризма сегодня и с чем связываете интерес публики?

Юрий: 10лет назад слово этнофутуризм еще никто не знал, сейчас это слово стало каким-то модным у молодежи. Соответственно и наши работы покупаются, видеоряды используются на телевидении. Связать популярность можно с тем, что многим хочется найти свои корни. Это где то на уровни интуиции, хочется найти свое генетическое прошлое и узнать кто ты есть на самом деле. Какой я человек, на что я способен, смогу ли я быть, например, смелым охотником, отважным мореплавателем, воспитывать детей и т.д. Вот это и возвращает людей к первоначальным истокам человечества, - интерес: откуда же оно начало развиваться.

Павел: Если говорить о духовной стороне - то это востребовано, интересно. Фестиваль «Камва» это показывает. Мы на «Арт-Перми» уже второй раз, а на «Камве» были трижды. По посещаемости павильона с работами этнофутуристов можно судить о популярности этого вида искусства. Вообще мы родили этнофутуризм. С 1994года мы были в его основании и зарождении. Мы начинали с выставок в Эстонии, Финляндии, затем был фестивали в Удмуртии.

Сергей: Думаю, что это было всегда востребовано. И будет всегда востребовано. Потому что без этой почты, без этого фундамента нет памяти и развития культуры вообще. Этнофутуризм как термин возник 15лет назад, но как явление был всегда. Художники всегда обращались к каким-то старым, культурным пластам и всегда с этим работали. Очень много мексиканских и австралийских художников строят свое искусство на обращении к древности. Эти древние традиции сохраняют матрицу красоты, которая вырабатывалась каждым народом тысячелетиями. Эти понятия красоты и эстетические нормы очень отточены, фундаментальны, не требующие каких-то дополнительных концепции или объяснений. Поэтому тема всегда будет волновать и художников, и публику. Другой вопрос, что это надо развивать. Какие-то новые ноты, технологии, ощущения. Все равно любой художник, находясь во времени, вкладывает свои эмоции, впечатления в корневые традиции и выражает сегодняшний день. Сохранение культурного наследия - это дело людей. А развитие - это дело художника, он вносит свежую струю, новое понимание, иное прочтение в эти культурные образы.

- Чем привлекает этнофутуризм именно Вас?

Юрий: Тем, что мне тоже интересно знать, кто я есть на самом деле. Меня всегда влекла тайна прошлого - иносказательность мифологии, сказок. Вообще сказочный мир, почему происходило так, а не иначе. Выдумка это или реальность. Захотелось разобраться. Оказалось, что сказки это не такая уж выдумка, а реальная поучительная история.

Павел: Самое интересное, что мне не пришлось ничего с собой делать, ломать как-то или перестраивать. Я всего лишь стал делать то, что я хотел, то, что видел, после чего это и назвали этнофутуризмом. В этом смысле, я очень счастливый человек. Мы только творим, а название придумывают искусствоведы. Но были люди, которые себя специально подстраивали. Но большинство из них со временем «вышли из дела». И мне нравится, что в нашей команде сейчас остались именно те люди, которые не пытались придумать этнофутуризм, а так видели и жили. Это движение изначально фино-угорское, а мы - фино-угры. И мы думаем за свой народ. Мы вспоминаем своих бабушек, их сундуки - именно они нас воспитывали, доносили до нас свое мировоззрение, рассказывали как хорошо, а как плохо. И именно с национальной, народной точки зрения. И мы сейчас вспоминаем содержания этих сундуков: какие там были тряпочки, какая на них вышивка, и все это из подсознания выливается в наши картины. Я помню свою бабушку, как она сидит за прялкой. У меня даже есть картина, как она однажды во время работы уснула с прялкой в руках.

Сергей: Меня привлекает секрет красоты. Я заметил, что истинная красота, которая является красотой изначальной, не требует каких-то дополнительных умственных внедрений и упаковки. Потому что когда начинаешь разбирать эту красоту по частям, она начинает исчезать. Она всегда целостна. И когда ты воспринимаешь красоту всем организмом - она начинает работать, ты начинаешь это понимать. Это и есть в древних традициях, в древнем искусстве. Красота есть, и она действует на человека, воспитывает его. У них очень мало ярких цветов, очень много тонких соотношений - это природное ощущение красоты меня очень подкупает, такой неброской, глубинной красоты. Думаю, здесь много почвы для дальнейшего развития, потому что мы пытаемся вспомнить эту формулу красоты. Просто человек в связи с технологией и урбанистичностью начал вести себя автоматически, как деталь в какой-то машине, и он очень много стал сочинять. А истинная красота далека от искусственного сочинительства, она приходит как благодать, как музыка, и человек только в тихом состоянии ума начинает воспринимать эту красоту и передавать ее в искусстве. И вот это уютное, нешумное искусство всегда будет востребовано, до тех пор, пока у него будет живая душа. И сохранение экологии души - это благородная цель этого этнофутуризма.

- Есть ли у Вас особенно любимый миф?

Юрий: Есть в мифологии один герой - Юрка. Он не то чтобы любимый, но зато поучительный. Он был здоровый такой, крепкий и сильный. Когда наступило мирное время, стало не нужно воевать и проявлять свой героизм. Он жил в деревне, а так как он герой - он не желал работать. И начал он жить нечестно. Собрались тогда жители всей деревней, и решили напоить его, чтобы потом усыпить и утопить. Что и сделали. Мораль сказки в том, что герой в мирное время не востребован. И когда нужно созидать, он начинает разрушать. Эта проблема актуальна и сейчас. Люди приходят с войны, и никому не нужны, их никто за это не уважает. Так что все мифы и в наше время имеют свою ценность.

Павел: Я мифы все знаю. К сожалению. И выбрать особо любимый мне сложно.

Сергей: Я свое искусство строю не на мифах. Мне интереснее работать с визуальным материалом. Я стараюсь не узнать, что значит, допустим, какой-то орнамент, а понять, предположить, что мог значить. У меня возникают различные теории, меня интересует собственное восприятие, я расшифровываю на своем языке эту культуру. Меня интересует энергия формы, что художник под этим подразумевал - и возникают какие-то ощущения, которые я и переношу на холст.

Оставить отзыв о публикации